Чем более солидная дата появляется рядом со словами Великая Победа, тем меньше у нас остаётся возможности слышать рассказы и воспоминания о Великой Отечественной войне из первых уст.
В 2010 году наша редакция сделала цикл радиопрограмм к 65 – летию Победы. Мы записали 25 аудиоинтервью с ветеранами Великой войны, жившими в Гатчинском районе. К сожалению, никого из них, ставших героями наших радиопрограмм, уже нет на этом свете. А голоса их сохранились в нашем архиве, и мы слышим их из вечности — живые голоса Победы.
В год 80 – летия Победы мы решили опубликовать эти интервью в газете. В них яркие воспоминания о горьких военных буднях, героических сражениях, верных друзьях, счастье победы.
С нашими читателями будут говорить очевидцы Великой войны и Великой Победы.
Василий Павлович Джалый , участник боевых действий, награждён Орденом Отечественной войны 1-й и 2-й степени — Веревское сельское поселение.
Я жил в Брянской области. Когда война началась, мне было только 15 лет.
А когда освободили Брянскую область, в сентябре 1943 года, — уже почти 18. Как только немцы отступили, сразу наши части пошли. Боевые, фронтовые; впереди — танки! И где-то через месяц после этого мне повестка в армию пришла.
Моё село, где я родился, было большое, километров пять, 700 домов, была хорошая двухэтажная школа. В ней сделали госпиталь. Бои в это время шли под Гомелем, оттуда везли на лошадях раненых. А нас, наоборот, повезли на передовую.
Наверное, дня два мы шли пешком, нашу часть расположили на берегу реки Сож. Река большая, на её берегу в лесу нас разместили. Выдали винтовки, поучили, как заряжать, как разряжать, как ходить в строю. Приняли присягу где-то в середине октября, и сразу на фронт.
На паромы ночью погрузили и на передовую. Паром был перегружен, много людей, много снарядов, не доходя метров 20-30 до берега его наклонило на одну сторону, многие попадали; кто умел плавать, выплыл, а кто нет, тот и не вышел из воды… Ночь, темно, не всех удалось спасти. Все мокрые, костры до утра разжигать нельзя, да и не знаем, где дров взять. Сушились, кто как мог. Траншеи вырыли, плащ-палатками накрыли, там небольшой огонёк развели, что-то высушили; потом, днём, досушились и пошли. Вот такое было…
Меня в пулемётную роту взяли, пулемётчиком. На станковый пулемёт вторым номером. Пулемёт тяжёлый, а сил у меня не очень много было, я там всего месяц продержался, потом меня опять в пехоту перевели. А пулемётчиком, конечно, немножко лучше быть. Потому что пехота впереди наступает, а пулемётчики её прикрывают.
5 декабря меня ранило. Это было в Белоруссии, за Гомелем. Помните такие большие населённые пункты — Калинкович и Мозырь? Там были ожесточённые бои. Мы ходили туда в наступление. 5 декабря — это День Конституции, а меня ранило. Пуля вошла вот сюда и вышла ниже лопатки. Сразу отнялась рука. Хорошо, что рядом оказались ребята из моей деревни, я их даже не знал, но они знали моих родителей. Они затащили меня в большую воронку от бомбы. Ну, а бой идёт, стрельба, снайперы бьют, а погода была снежная, снег недавно прошёл, на снегу всё хорошо видно, и меня, видимо, поймал снайпер, бил в голову, но ошибся, пуля не попала, а шею задела. И у меня рука болит, и кровь и по спине и по шее бежит.
Меня раздели, шинель сняли, фуфайку и безрукавку, которую мне дал с собой отец. Перевязали, как смогли в этой воронке, как-то рану заткнули. И ребята дальше в наступление пошли, а я остался санитаров ждать. Санитары после боя собирают всех. Ко мне подошли два санитара, видят, что помощь мне уже оказали, пошли дальше, других искать. Потом вернулись за мной. У них были санки запряжённые собакой, так везли меня километра два, а там уже санитарный обоз, телеги и лошади.
До санчасти ехать далеко, телегу как тряхнёт, так у меня кровь ртом идёт. Очень слабый я был. В санчасть приехали, помню укол сделали почему-то в живот и потом уже в полевой госпиталь увезли в Брянск. В Брянске я пролежал с декабря по март. В марте меня выписали в запасной полк… Я пробыл в запасном полку, наверное, месяца два, а потом попал в школу фронтовых дивизионных разведчиков. Четыре месяца я учился на фронтового разведчика. Дали нам корочки. И отправили в часть на передовую.
Прибыл я в часть, а меня связным назначают, а я отказываюсь, я же на разведчика учился! Мне все говорят: иди, Васька, — когда будешь приходить с передовой в штаб, там хоть выспаться и отогреться можно. Я два раза отказывался, потом согласился и четыре месяца был связным.
Потом меня всё же перевели в разведку. Там, конечно, хорошо доставалось. Выполнял задания. Языков брал немецких. И один ходил и с ребятами командиром отделения. А что такое командир? Это всегда первый и в траншею, и под пули. И ребята все очень смелые были. У меня в отделении все только русские были. Очень смелые ребята. И разведчики, знаешь, никогда своих не бросали. Если ранят кого или убьют — всех с собой забирали.
В разведке я был до 31 марта 1945 года. Последнее своё задание выполнил под Данцигом. В нашей роте командир был такой боевой, старший лейтенант. Смелый, боевой, талантливый командир был. При дневном наступлении фланги отстали, а он прорвался перед Данцигом. Город такой Данциг. И в лес ушёл.
Меня начальник штаба полка вызывает. И говорит: такое дело — рота ушла в лес; разведка доложила о том, что на двух передовых линиях
немцев нет; нужно сходить за ними, вывести обратно. Ну я взял автомат, гранат навесил и пошёл.
В ночное время перешёл две передовые линии. Немцев не оказалось. И в лес. Я, наверное, часа три блуждал по лесу.
Никак было не нарваться на них. Но я ориентировался, направление держал. С левой стороны гудели танки немецкие. Крик. Вот подойду поближе. Слышу: гудят. И орудия слышу, и ухожу с этого места. Наконец, наткнулся на своих солдат. Крик. Слышу немецкие танки и орудия. Гудят. Я назад. Думаю, значит, не отсюда уходить. А они шли. Если бы я их не встретил, то они при выходе из леса с правой стороны (когда выходишь с левого фланга) наткнулись бы на врага — там немцы успели занять ручей. И они бы точно на них наткнулись. Ну а так… Я их вывел и привёл в роту.
А следующее задание уже выполнить не смог, меня ранило.
День Победы в госпитале встречал. Такое торжество было, да куда там!
Радость. Целовали один одного. Радовались все. Плясали, кто мог. Прыгали. Все. Обнимали один одного. Такая радость!
Это не высказать, что было! Что делалось в госпитале. Вот. И слезы, и радость. Всё вместе было.
АС-Медиа
Фотография из открытых источников
